«Шато Ай-Даниль» вчера, сегодня и завтра

На прошлой неделе в средствах массовой информации и блогах прошла волна публикаций о том, что крымское винодельческое хозяйство Château Côtes de Saint Daniel провело глобальный ребрендинг и сменило название на «Шато Ай-Даниль». Главный редактор AWO Максим ВАСИЛЕНКО встретился с исполнительным директором «Шато Ай-Даниль» Евгением БОГДАНОВЫМ, чтобы выяснить подробности.

Читайте нас также: Дзен, Telegram, Новости

***

— Château Côtes de Saint Daniel было довольно известным брендом. Что случилось? Что сподвигло к ребрендингу?

— Тут надо понимать, что мы — одно из старейших винодельческих хозяйств Крыма новой волны. В своем современном виде мы появились еще в другом государстве, в далеком 2008 году, когда виноделие стран постсоветского пространства всерьез не воспринималось. Поэтому решили назвать на французский манер. Полноценного выхода на рынок изначально не предполагалось —для себя, для друзей и, может быть, локальные продажи на полуострове. Далее, так скажем, увлеклись и пригласили на предприятие итальянского энолога Николо д’АФЛИТО из группы Frescobaldi, который не просто должен был наладить производственный процесс, но и создать вино, которое не ассоциировалось бы у потребителя с советским и постсоветским виноделием. То вино в результате назвали «Ай-Даниль» — в переводе с греческого «Святой Даниил». Название появилось не на пустом месте: по легенде, неподалеку от винодельни — там, где сейчас расположен поселок Даниловка, — раньше стоял храм святого Даниила. Сам поселок до революции тоже носил название Ай-Даниль.

Сегодня, когда российское виноделие состоялось как явление, мы решили, что дистанцироваться от него неправильно. К тому же название Château Côtes de Saint Daniel хоть и было известным, но оно длинное, громоздкое, трудночитаемое и труднопроизносимое. Мы не стали изобретать велосипед и вернулись к истокам, хотя и сохранили некий французский флер, оставив в названии слово «шато» — теперь уже в кириллическом написании.

— Кстати, про «шато». Понимаю, что слово красивое, что оно добавляет легкую патину аристократизма, но нужно ли оно сейчас, учитывая переход на кириллицу?

— Да, это французское слово, но мало ли у нас в языке заимствованных слов! Для обозначения профессии сомелье мы тоже используем французское слово, и это никого не смущает. К тому же слово «шато» хоть и переводится с французского как «замок», в винном мире оно приобрело совершенно определенный смысл: шато — это винодельческое предприятие полного цикла, от выращивания винограда до выпуска готовой продукции. «Шато Ай-Даниль» — как раз такое предприятие, поэтому мы решили сохранить слово «шато» в названии. Ну и еще деталь: к моменту смены названия торговая марка «Шато Ай-Даниль» была давно зарегистрирована на компанию. Не только эта марка, было несколько вариантов, но остановились на исторически значимом. Поэтому мы взяли то ценное, что у нас было, и лишь немного его осовременили.

— Вернемся к теме истоков. Я правильно понимаю, что история — это составляющая часть вашего бренда?

— Без сомнения! Причем, этот бренд уже был известен в начале прошлого века. Достаточно вспомнить хотя бы «Мастера и Маргариту» Булгакова: Лиходеев, когда куролесил в Ялте, разбил восемь бутылок вина «Ай-Даниль». И это не единственное упоминание «Ай-Даниль» в литературе.

В 2008 году здание винодельни кропотливо восстанавливалось в буквальном смысле из руин по старым фотографиям, которые нашлись в архивах. До этого там были какие-то обломки, полуразрушенное здание, полузасыпанные подвалы… Но сегодня все выглядит точно так, как в конце XIX века.

— С историей понятно. А что с сегодняшним днем? Кто делает ваши вина? Работаете ли вы еще с приглашенными иностранными энологами?

— Нет, иностранных специалистов сейчас у нас нет. Контракт с Николо д’АФЛИТО истек, кажется, в 2017 году, и с тех пор созданием всех вин у нас занимается наш главный винодел Андрей МАКАГОНОВ и команда винодельни. Собственно, он и раньше этим занимался, Николо консультировал нас, помогал, а Андрей, который работает на предприятии больше двадцати лет, непосредственно делал вино. И сейчас, я считаю, нам больше не нужны внешние консультанты — у нас есть все, что нужно для того, чтобы делать вина высочайшего уровня. Но мы не исключаем возможности обмена опытом с нашими российскими виноделами.

— А что с оборудованием на винодельне? Оно тоже российское?

— Нет, пока что мы используем по большей части зарубежное оборудование. Оно пока несколько надежнее и показывает более стабильные результаты. При этом, всегда следим за тем, что выпускается у нас и регулярно интегрируем отечественные элементы в производственный процесс. А вот бутылку мы начали использовать для ординарных вин российскую, а для выдержанных уже подобрали нужную форму на одном из стекольных заводов.

— Наверное, это вынужденная мера?

— Нет, это было нашим осознанным решением. Есть уже предприятия, которые производят отличные бутылки и смысла использовать импортные все меньше.

— Часто слышу, что ваши вина дороги. Почему они стоят столько, сколько они стоят?

— Такова экономика и стратегия нашего производства. Если ты ограничен двадцатью двумя гектарами виноградников, — а делаем вино мы сейчас и вовсе с пятнадцати гектаров — и шестьдесят тысяч бутылок вина в год, соответственно, себестоимость продукции всегда будет высока. По крайней мере, выше, чем у твоего соседа, у которого десятки или сотни гектаров и который производит вина в разы больше, чем ты. А поскольку мы не планируем масштабировать наш бизнес, и наоборот, хотим сохранить нашу «бутиковость», если так можно выразиться, мы приняли решение постепенно уходить от молодых невыдержанных вин. В этой категории нам трудно конкурировать с более крупными производителями, и мы видим лишь один верный маневр — переход в сегмент премиальных дорогих вин.

— Сейчас многие производители стремятся в ретейл. Вы тоже? Или предпочитаете развивать собственную дистрибьюторскую сеть?

— Не с нашими объемами производства стремиться в ретейл. Без сомнения, мы хотим быть представлены в премиальной рознице, и мы в ней представлены — наши вина можно найти, например, в «Азбуке вкуса». С другой стороны, активно развивать свою розничную сеть непросто — снова в силу объемов производства. Может просто не хватить вина, ведь дистрибьюция в Ho.Re.Ca., продажи корпоративным и частным клиентам быстро растут. Формально у нас есть магазин при винодельне, но наше хозяйство закрыто для туристов, и пока таким оно и останется. В сентябре должен открыться еще один наш бутик — в Москве, в здании Покровских казарм 1798 года постройки. Это будет не просто винный магазин, но и площадка для проведения различных мероприятий. Мы постарались по максимуму сохранить и даже подчеркнуть историзм этого места — как снаружи, так и внутри. Мне кажется, получилось очень здорово!

— В пресс-релизе, который вы разослали на прошлой неделе, говорится о том, что вы готовитесь представить на рынок «суперкрымские» вина…

— Да, планируем. «Суперкрым» — это условное, конечно, обозначение, наподобие «супертосканы». И в том, и в другом случае речь идет о бордоских сортах, выращенных не в Бордо. Мы уверены, что Южный берег Крыма — не менее подходящий терруар для бордоских сортов, чем Тоскана, и в следующем году мы планируем представить первые результаты нашей работы в этом направлении.

Беседовал Максим ВАСИЛЕНКО