Братство кочерги: сомелье Евгений Шамов о вине и о себе
«Братство кочерги» в Петербурге — это не просто дегустационный клуб сомелье, а настоящее сообщество единомышленников. На счету Братства уже не один десяток посещений виноделен и не одна сотня дегустаций. А обращение «бандиты и бандитки» — это не обидное прозвище, а свидетельство принадлежности к единому сообществу, где говорят на одном языке и проповедуют одну любовь — к вину. Самый главный «бандит» и предводитель здесь — Евгений ШАМОВ, победитель практически всех российских профессиональных конкурсов, обладатель титулов «Лучший сомелье» и ASI Gold (международной сертификации сомелье).
Читайте нас также: Дзен, Telegram, Новости
С переездом Евгения ШАМОВА в Севастополь Братство кочерги стало прирастать уже крымскими виноделами и сомелье, насчитывая более 300 человек. Через дегустации сообщества, которых только в 2024 году было 50, прошли многие заслуженные и титулованные сомелье.
— Женя, хотела поздравить вас и Братство кочерги с 10-летием, а оказалось, что сообществу уже скоро будет 13 лет, причем вы возглавляете его все эти годы. Братство не прекратило свою работу в связи с вашим переездом из Петербурга в Севастополь?
— «Братство кочерги» продолжает свое существование и в Крыму, объединяя людей, которые желают развиваться в сфере вина. Но если в Петербурге в наш клуб приходят больше сомелье, то в Севастополе это больше виноделы, около 70%. В декабре прошла 50-я в 2024 году сравнительная дегустация севастопольских Пино Нуаров. Из общего числа дегустаций 28 состоялись в Петербурге, а 22 — уже в Севастополе. Да, наше «Братство кочерги» — это сообщество единомышленников и друзей, с этими ребятами мы проходили работу на виноградниках, пробирались на особенные винодельни, участвовали в международных винных фестивалях. Нам приятно вместе делить вино и жизнь, декантировать раритеты в чайнике и искренне получать удовольствие. И не столь важно, что основной состав давно разделился на сомелье, виноделов, виноторговцев, что мы порой находимся в разных регионах. Важно, что каждый из нас до сих пор не утратил голода до знаний, знакомства с новыми вкусами.
— А почему Братство кочерги?
— Объяснить название довольно просто, некоторым это выражение хорошо знакомо: быть на кочерге, прийти на кочерге — быть перманентно на вине, находиться в состоянии алкогольного опьянения, быть навеселе. Так получается, что «Братство кочерги» — это такое неформальное сообщество любителей и ценителей вина.
— Кстати, недавно узнала, что в старину кочергой лечили, в том числе и от душевных напастей — от депрессии, говоря современным языком. Не правда ли, это близко к нашей теме: хорошее вино — отличное средство от тоски. Кстати, вы до этого года также возглавляли и Петербургскую ассоциация сомелье (ПАС). Какие отличия в работе ПАС от Братства кочерги?
— Петербургская ассоциация сомелье — это официальное профессиональное сообщество. Когда я возглавил Ассоциацию, то для меня самая большая работа состояла в том, чтобы сохранить и преумножить то, что ранее было заложено Александром РАССАДКИНЫМ, в том числе образовательную, преподавательскую часть, а также привлечь работающих, практикующих сомелье. Мой сильный навык состоит в том, что я могу сводить воедино людей, умею наладить коммуникацию между двумя группами — сомелье и виноделов. Им иногда надо просто посмотреть друг другу в глаза, понять, что мы делаем одно общее дело.
— Ваш приход в профессию, связанную с вином, был ранним, но в то же время осознанным, не так ли?
— На самом деле эта профессия не была для меня новой — наша семья была связана с вином. Мама занималась виноторговлей, приносила вино, рассказывала о нем. Дедушка раньше владел виноградниками и даже делал свое вино. Тема вина звучала в нашем доме, я знал, кто такой Леонид СТЕРНИК, петербургский сомелье, победитель профессиональных конкурсов.
— А не было риска чересчур увлечься вином?
— С одной стороны, вино — это удивительное штука, оно заставляет по-новому посмотреть на жизнь, его интересно изучать. С другой стороны, алкоголь — это зло, и надо учиться с этим жить, быть осторожным. Да, есть примеры сомелье, у которых появились большие проблемы с алкоголем. Нужно быть ответственным, есть базовые вещи, которые нужно понимать. Но вино — это глубже и шире, чем просто алкогольный напиток, это часть большого культурного кода, оно побуждает изучать и понимать жизнь.
— Когда начинали знакомство с вином, вы наверняка побывали в странах традиционного виноделия. Какие вина пришлись по душе?
— Мне нравятся вина классических регионов виноделия: Франции, Италии, Испании, Германии. Можно сказать, что я сориентирован на виноделие Франции, но заинтересован во всех, причем неважно, ЮАР это или Венгрия. Все-таки лучшее вино — это разное вино каждый день.
— Вы учились у виноделов Франции и Италии. А не возникало желания где-то остаться в стране классического виноделия?
— Я свободно говорю по-английски, по-французски, выгляжу не совсем как русский, много знакомых находятся за границей. Проходил стажировку во Франции и Испании, работал с тосканскими виноделами в Италии. Но в то же время сейчас сложилась такая ситуация, и создается такое впечатление, что там не легче, чем у нас. Найти себя, войти в обойму, интегрироваться при прочих равных в чужой стране — не вижу в этом смысла. В России сейчас больше возможности и перспектив, мы находимся у истоков виноделия, поэтому даже лучше, что я нахожусь здесь. Но жаль, конечно, что не всегда можем продать наше вино тем, кому оно понравилось, например, скандинавам, японцам. Японцы хотели заказать у нас вино «Порт 812», но узнали, что это Крым, и диалог по бизнесу закончился.
— Вам все так легко дается, или вы просто умеете хорошо производить такое впечатление?
— Тяжелый труд всегда должен оставаться вне поля общественного зрения, в том числе и то, как ты готовишься к конкурсам. Например, вы видите в некоторых ресторанах открытые кухни. Это тоже непросто, и ребята долго готовятся к тому, чтобы красиво показать свою работу. Участие в конкурсах — это тоже работа. Для меня Балтийский кубок важнее, я его получал дважды, и горжусь этим, а точнее конкретным финалом 2018 года, который был особенным. В финале были Александр РАССАДКИН и Валерия ТЕНИСОН, бороться с ними в интеллектуальной схватке было суперсложно.
— Как относитесь к российским винам?
— Очень по-разному. Помню, что когда я в 2011–2012 годах расставлял вино по винным картам, наше вино было неинтересно людям, с ним приходилось работать, убеждать гостей пробовать. Сейчас по-другому, российское вино стало мейнстримом, все хотят наши вина. И в такой ситуации я смотрю на него через критическое мышление. Перспективы большие, но предстоит еще очень много работы.
— Но что-нибудь из российских вин нравится?
— У нас в России есть несколько виноделов, которые делают достойные вина, имеют свое лицо, мнение, вдохновляют. Это Янис КАРАКЕЗИДИ, Павел ШВЕЦ, Олег РЕПИН. Мне нравится подход этих людей, что они транслируют. Важна энергия, посыл, что делает человек. Я вижу в вине мысли человека, который делает это вино. Я не трачу здоровье и жизнь на то вино, за которым не стоит концепция.
— Вы поменяли профессию сомелье на профессию винодела. Насколько сложно было освоить новое дело, пусть и родственное, тоже винное, но по сути совсем другое?
— Очередной взгляд на вино с другой стороны. Я не просто занимаюсь вином — я живу вином, пробую много, но отбираю только живые вина.
Я пытаюсь показать, что глубокое, качественное вино можно делать натуральным методом, без серы, без сахаров. Это мой манифест. Такое вино может быть качественным, и его можно сделать в России. Пусть это лимитированные объемы, но его можно купить в бутиках и ресторанах. Мне хочется создавать вино, у которого есть лицо, образ, уникальность.
— Судя по всему, вам это удалось. Ваша коллега сомелье Наталья БОЛЬШАКОВА отметила, что очень быстро определила Ваше вино на Russian Wine Trophy-2024, причем не только она одна. Это означает, что Евгений ШАМОВ делает вино с узнаваемым стилем и характером.
— Люди, которые умеют определять вино, чувствуют руку. Можно сделать условный Мерло, и оно будет безликим. Или, к примеру, Каберне Совиньон из Краснодарского края — а кто его сделал, не понять. Моя цель — создать уникальный, самобытный, живой напиток. Я давно в Севастополе, с 2018 года, теперь нет возможности быстро перемещаться. Занимаюсь двумя проектами — «Трио» и Tesler Winery. В Tesler Winery, который принадлежит архитектору из Москвы Кириллу ТЕСЛЕРУ, я и глава проекта, и агроном, и винодел. «Трио» — это внутренний проект винодельни STN. Всем, от начала до конца, занимаемся мы, три закадычных друга: Роман БОЧКАРЕВ, Андрей ДОЛИНГЕР и я.
— Как винодел, чем порадуете в этом сезоне?
— Мое внимание всегда привлекал знаковый и недооцененный сорт винограда Алиготе, он заставлял проводить дегустации и даже семинары вокруг себя. Ручной сбор и дополнительная сортировка, деликатный пресс в сталь. Следуя нашим принципам, мы не добавляли ни дрожжи, ни сахар, ни серу. Кажется, что в нем нет харизматичности Шардоне, но Алиготе способен быть целостным, мягким, гастрономичным. Именно такой стиль нам и удалось сделать.
— Да, мне удалось попробовать ваше молодое и бодрящее Алиготе и познакомиться лично с тройкой молодых и энергичных виноделов «Трио» на Лиге чемпионов-2024 в Петербурге. Каковы ближайшие планы?
— В январе у нас состоялась традиционная встреча с магнумами шампанского: 25 человек, 15 магнумов. Планирую также везти группу в Испанию-Францию.
— Вы так много успеваете, словно черпаете энергию из вина, которое, в свою очередь, берет энергию из соков земли и солнца.
— Склад характера такой, нон-стоп в процессе создания. Рисую, пишу, у меня много энергии, которую надо направлять в правильное русло. И не забывать получать удовольствие!
Беседовала Елена ВЛАДИМИРОВА, собственный корреспондент AWO в Санкт-Петербурге.
ФОТО: Е. Шамов
